Не заставляйте детей есть

Каждое лето я ездил к бабушке в деревню. Дорога была очень долгой и скучной, а в автобусе всегда пахло бензином. Папа что-то рассказывал мне, но от этого становилось не намного легче. Когда я знал, что скоро предстоит дорога, я очень переживал, и не хотел никуда ехать. Но родители всё равно отвозили меня к бабушке, в том душном автобусе с запахом бензина.

В дороге мы ничего не ели. Папа считал, что это неприлично. Хотя я видел людей, которые ели в дороге и курицу, и орехи, и ещё что-то, и я никак не мог взять в толк: почему это неприлично? Папа на такие вопросы не отвечал. Он говорил, что так делать нельзя – и всё. Поэтому в дороге я очень сильно хотел есть. Папа никогда ничего не покупал на автостанциях, говорил, что там вся еда вредная, а я и не настаивал…Я знал, что когда мы доберёмся до бабушки, еды будет хоть отбавляй. Бабушка всегда нас кормила очень вкусно и очень обильно. И я знал об этом. И когда дорога становилась совсем невыносимой и скучной, я развлекался тем, что представлял всякие вкусности со стола. Блинчики со сгущёнкой, молоко парное, булочки, картошку жареную… Там всегда было много еды. И было очень-очень скучно…

Папа обычно несколько дней жил с нами, а потом оставлял меня одного. Ну, в смысле, не совсем одного, а с бабушкой и дедушкой, правда, дедушка всегда был занят. Поэтому всё время я проводил с бабушкой. А бабушка всё своё время тратила на приготовление пищи, и на то, чтобы меня кормить…

Не знаю почему, но она всегда очень расстраивалась, когда я ничего не ел. Иногда даже плакала. Сначала я злился на неё, и говорил, что не буду есть, что уже сыт, и хочу поиграть в игрушки. Но тогда она жаловалась моему папе, и он говорил, чтобы я не расстраивал бабушку, что она уже старенькая и о ней надо заботиться. А я не знал, как надо заботиться, я просто видел, что она очень расстраивается, когда я ничего не ем. Поэтому я доедал…Доедал всё, что она приносила, потому что тогда я мог спокойно заниматься своими делами…

Хотя, если честно, дел у меня было мало. Я там никого не знал, а познакомиться никак не получалось. Мальчишки часто встречали новеньких очень недружелюбно. И иногда приходилось с ними ругаться. И они очень быстро предлагали драться. А я знал, что драться нельзя. И злиться нельзя, даже если тебя обижают. Я ведь настоящий мужчина. А мужчины должны быть сильными и сдержанными. Я был сдержанным, но это не помогало. И тогда я просто не выходил из калитки, сидел на огороде или играл один дома. Но это было скучно. И я просился домой. Я скучал по маме. Она звонила каждый день, и я просил её приехать. А она не приезжала, и я оставался один, в большом доме, на большом огороде, с бабушкой…которая меня кормила, а я съедал всё, чтобы она не переживала. Ведь я должен был о ней заботиться.

Так проходили дни. Они тянулись достаточно долго. И любое событие приносило много радости. Иногда приезжал мой брат. Мы играли с ним. И было очень интересно. Вдвоём мы придумывали разные игры, веселились, строили замки из песка, а иногда дедушка брал нас на рыбалку. Я очень любил, когда приезжал брат.

А однажды, когда мы сидели за столом, я съел меньше, чем бабушка положила в тарелку. Я уже не мог больше есть. И мне очень хотелось играть. А она всё подкладывала и подкладывала. Я стал кричать, что не хочу, и что не надо меня больше кормить, а она заплакала. А потом пришла моя тётя и отругала меня, и сказала моему брату, чтобы он со мной не играл, потому что я плохой. Он хотел со мной играть, но она ему не разрешила. И тогда я остался один. Было очень странно. Получалось, что когда я ел много, и когда потом очень больно, так как живот просто раздувался, я был хорошим. Все со мной играли, и бабушка была очень довольна, и радовалась за меня. А когда я делал то, что я хочу, я оказывался плохим, и никто со мной не разговаривал. Мир взрослых очень странный. Я никак не мог понять, почему всё устроено так, почему я должен есть, когда не голоден, а когда голоден, и мы едем в автобусе, есть почему-то нельзя.

Но я очень не любил быть один. Мне было так одиноко, и я хотел, чтобы меня любили. Тогда я ел. И больше не спорил. А живот болел всё меньше…

Когда я приезжал от бабушки домой, я всегда становился пухлым. Однажды моя вторая бабушка даже не узнала меня. И ещё подсмеивалась надо мной.

А я не знал, почему становился полнее. Может быть, лето на меня так действовало? Кто-то из мальчишек рос вверх, а я становился шире. А ещё мне говорили, что я похож на дедушку. Он был очень сильным и полным. Значит я – в дедушку. Так говорила мама. И бабушка. И папа… Значит, я просто пошёл в дедушку!

Но всегда, когда лето заканчивалось, я снова становился стройным. И каждый раз, когда летом возвращался к бабушке, она грустно вздыхала, и снова начинала меня кормить. Так я и жил, становясь то шире, то уже. Это зависело от времени года, наверное?..