27.07.

Сегодня было отпевание. А завтра на рассвете ба повезут на кремацию (таково было её желание).

По-прежнему не могу никак охарактеризвать свои ощущения. С одной стороны, её уход стал облегчением - в первую очередь для неё самой, и само собой, для нас тоже (в последнюю неделю, когда её состояние резко ухудшилось, мы вообще почти не спали). А с другой - я не знаю, как привыкну к тому, что её нет. В нашей семье она была тираном (чего она только на сотворила с нами за свою долгую жизнь). И в то же время, связующим звеном. Это была эпоха. Наверное, так чувствуют себя граждане какого-нибудь маленького государства с тоталитарным режимом, когда уходит их диктатор. С одной стороны, освобождение, а с другой: полная прострация и отсутствие понимания, куда дальше.

Но как бы там ни было, мне совсем не хочется сейчас вспоминать о плохом. Сегодня, прощаясь с ба, я мысленно сказала ей: "Мы всё равно тебя любим". Не смотря ни на что (она-то знает, на что не смотря). Сейчас на столе стоит фотография, где она улыбается. И это так непривычно. В повседневной жизни она чаще хмурилась, и презрительно поджимала губы. А теперь она смотрит на нас, будто бы всем довольна - в коем-то веке. Ну и как ни крути, у нас у самих сейчас ощущение, что всё правильно. Особенно правильно то, что мы выдержали до последнего. Откровенно говоря, мы уже были в шаге от того, чтобы дать взятку... и пристроить-таки её в дом престарелых без очереди. Но незадолго до этого ей стало хуже. И мы поняли, что не имеем права "умывать руки" в такой момент. И мы были с ней до конца. Кстати, при жизни - будучи ещё более-менее в уме - она всё боялась, что мы её "сдадим". Зря боялась. Мы справились, ба.

Но конечно, больно. Больно оттого, что мы так и не смогли наладить с ней отношения. Она не смогла принять нас такими, какими мы есть, - с нашими особенностями, желаниями, не смогла понять того, что мы не продолжения её самой, а отдельные люди с правом на собственную жизнь. А мы не смогли принять её авторитаризма, не научичились снисходительно смотреть на её психические проблемы, не принимая на свой счёт и не обижаясь на неё. Кажется, только смерть нас и примирила. Почему мне надо было увидеть её в мучениях, чтобы простить все обиды и боль, которую она причиняла нам с мамой? Почему ей нужно было потерять здоровье, силы и разум, чтобы перестать командовать нами? Почему нельзя было это всё при жизни? Вопросы без ответов.